Практически каждый раз, когда мне доводилось бывать в Конго, я попадал в интересные ситуации. Точнее сказать, неприятные ситуации. Но запоминающиеся моменты чередовались с рутиной, поэтому я подумал, что если составить стройное хронологическое изложение моих поездок в эту страну, то читателю будет не интересно. Было принято простое решение, скомпоновать рассказ в виде очерков, или, если хотите, зарисовок, которые автор с удовольствием предлагает вниманию публики.

…Он стоял в стороне. Он был на полголовы выше меня, казалось, что его кожа приятного оттенка красного дерева излучала свет. Его одежда была безупречна. Создавалось впечатление, что пыль, кружившаяся в воздухе, не ложилась на его хорошо выглаженную рубаху и черные брюки. Волосы его были коротко подстрижены и выглядели так, будто он только что вышел из парикмахерской. Его щеки были гладко выбриты, обнажая сильные скулы. Капли пота пробивались через поры у него на носу и висках. Они собирались в струйки и стекали вниз по щекам. На висках крупные широкие вены пульсировали и выступали, как барельеф, который тщетно пыталась скрыть упругость кожи. И где-то в глубине его тела вены соединялись с его черным сердцем. «Отдай мне свои деньги!» - крикнул он мне в лицо уже в третий раз. Я старался превратиться в невидимку, но мы были единственными двумя белыми в толпе 2000 черных африканцев и, таким образом, выделялись на общем фоне, словно две горящие в ночи свечи.

За несколько мгновений до этого я видел, как его дубинка заставила мужчину и женщину кричать от боли, и также видел, как его кулак обрушился на лицо молодого парня. «Отдай мне свои деньги!» - его лихорадило от злости и ненависти. Кончик его дубинки злобно поблескивал.

«Нет», - заикнулся я в четвертый раз, надеясь на то, что кто-нибудь из толпы выйдет и поможет мне, но вместо этого последовала совершенно противоположная реакция. Люди в толпе были также испуганы, как и я. Они постарались сделать все, чтобы я удалился от длинной очереди тех, кто ожидал приход поезда и искал убежище от использования грубой силы дубинок, палок и бейсбольных бит, которые солдаты и полицейские так охотно пускали в ход.

Очередные воспоминания не могут обойтись без неприятных персонажей-коррупуионеров. Но к счастью, в этой зарисовке фигурируют не только они.

…Солнце садилось. Мы освежились, искупавшись с местными детьми в небольшой реке, и были готовы встретиться с представителями погранслужбы. Они очень старались выманить у нас взятку, пристально разглядывали наши документы, обыскивали багаж в кузове нашего «пассажирского» грузовика и задавали глупые вопросы. Сцена повторилась в полицейском участке местной деревни, в офисе иммиграционного контроля и на таможне. Утомительный гимн бюрократии в джунглях. Чтобы хоть как-то ускорить процесс, я пообещал при нашей следующей встрече угостить всех пивом.

В небольшой деревне жили только работники приграничных служб и их семьи, а единственный бар принадлежал человеку по прозвищу Поль Пол-лица, он потерял часть лица в автокатастрофе. У него не было нижней челюсти и носа. У его сильно поврежденной правой щеки болтался влажный носовой платок, а правый глаз никогда не открывался. За свою фотографию он брал один доллар и был знаменит тем, что пускал сигаретный дым через дыру в своем лице. Как говорили местные, этот трюк пользовался большой популярностью среди подвыпивших солдат, которые захаживали в его бар. Тут же в деревне находилась захудалая гостиница «Шамбр-де-Пассаж», которая предназначалась для всех, кто не сел на единственный автобус, который уходил каждый день в три часа ночи. Как вы понимаете, зачастую в это число входили все приезжие в полном составе.

Через час прибыла Мама Амадин, женщина, с которой мы вместе ехали на такси. Это такси сломалось в Габоне. Такая же веселая, как и прежде, она вышла из огромного автоприцепа, который стал единственным транспортным средством, прибывшим в город за весь день.

Мы ужасно устали после длительного напряженного перехода через границу. Какой-то молодой парень приготовил нам поесть, и Мама Амадин пообещала разбудить нас в 2:45 на следующее утро. Мы отправились спать. За несколько сотен метров из бара доносился смех военных. Поль Пол-лица курил свою сигару.