Мы целый день ничего не ели и просто умирали от голода. Очень хотелось хорошенько выспаться, поэтому мы нашли у себя в багаже визитку одного из 3-звездочных отелей, где нам предложили номер на троих за 10 фунтов с человека. Когда мы прибыли на место, мы увидели перед собой вполне приличную гостиницу, так что мы даже слегка растерялись поначалу. Нас встретил менеджер, он помнил, что мы звонили. Нам дали очень красивый номер с тремя кроватями. Этот номер нас всех поразил, потому что оказалось, что это был самый красивый номер, в котором все мы когда-либо останавливались. Другие постояльцы, скорее всего, были очень богатыми, и платили они, наверное, гораздо больше, чем мы. На радостях мы просто скакали по номеру минут 10, а потом позвонил сотрудник отеля и попросил нас спуститься вниз, где нам подадут «приветственный напиток».

Внизу к нам присоединились менеджер и администратор, нам предложили кофе и спросили, чем мы собираемся заниматься вечером. Мы сказали им, что собираемся отправиться в пустыню вместе с бедуинами, они сразу стали вести себя враждебно и спросили: «С этими людьми из деревни? Они не настоящие бедуины. Они цыгане. Будьте осторожны!» Я наивно спросила по-арабски: «А что цыгане и бедуины это не одно и то же? Есть какая-то разница?» На что мне ответили, что эти люди кочуют туда-сюда, из страны в страну, и что, кроме того, они вообще все из Египта. А потом они оба встали и удалились. Все это было как-то странно, но Аттала говорил нам, что жители Вади-Муса не любят бедуинов, потому что те владеют всеми магазинами в Петре и зарабатывают на туристах много денег, так что мы не очень серьезно отнеслись к словам людей из гостиницы. Кроме того, Эмлину показалось, что персонал отеля решил приударить за мной и Беккой, что вряд ли, хотя этим можно объяснить, почему номер нам достался так дешево.

Мы написали СМС Аттале и Касабу, чтобы они забрали нас возле отеля и попросили их остановиться, чтобы мы могли купить себе фалафель (арабское блюдо, поджаренные шарики бобового пюре, прим. перев.), пока мы не потеряли сознание от голода. Они подумали, что мы отправимся с ними в пустыню на всю ночь, поэтому нам было немного неудобно рассказывать им о том, что мы уже заплатили за номер, и ничего с собой не взяли. Кроме того, мы не рещались сказать им, что завтра нам рано вставать потому, что приезжает наш друг Эверитт, так что нам надо вернуться в город. Наши друзья-бедуины отреагировали на это вполне спокойно. Мы заехали в деревню, где Аттала переоделся в длинную широкую одежду, захватил котелок и чайные листья, и вскоре мы уже ехали в полной темноте по пустыне. Казалось, что мы едем несколько часов, это потому, что мы понятия не имели, где мы, где дорога, и в каком направлении город.

Мы остановились возле большой скалы, на которую забрались, положив три матраса и большое покрывало. Потом все отправились искать дрова. Мы решили помочь. Минут через пять мы вернулись, найдя только четыре палки, в то время как бедуины притащили непонятно откуда пять небольших кустиков. Было немного неудобно за нашу беспомощность в решении «топливного» вопроса. Мы сели у огня и приготовили чай в старом черном металлическом чайнике. Аттала рассказал, что бедуинам не страшен укус скорпиона, потому что бедуинские женщины давят скорпионов и втирают яд себе в грудь, а потом кормят своих детей, чтобы у тех выработался иммунитет.

Когда вода закипела, мы взобрались на скалу и сидели там над пустыней, пили чай и смотрели на звезды, которые были настолько яркими, что можно было разглядеть даже самые маленькие из них. Млечный путь казался толстой белой линией, которая проходит через все небо, а цикады вовсю мурлыкали свою песню где-то внизу. Было так темно, что мы понятия не имели, что было вокруг скалы, хотя, неверное, в полнолуние отсюда открывается красивый вид на пустыню.

Легкий бриз и невероятное ощущение пространства, сокрытого во тьме, сделали свое дело. Мы были в восторге от столь неожиданного приключения. Каким-то образом, мы даже не заметили, как это произошло, бедуины сделали так, что Аттала и я оказались на одном матрасе, Бекка и Касаб - на другом, а бедный Эмлин в гордом одиночестве - на третьем. Аттала спросил его: «Эй, Эмили, тебе там не холодно?» Тот ответил, что нет, ему там неплохо. Затем Аттала спросил, есть ли у него подружка. Эмлин сказал, что есть, дома в Шотландии. Аттала спросил Бекку, есть ли у нее парень, в тот момент мы уже поняли, к чему он клонить, так что Бекка ответила, что есть. Когда он задал тот же вопрос мне, я ответила, что у меня тоже есть парень. Это не возымело должного эффекта, потому что Касаб захотел сделать Бекки массаж, а Аттала начал читать стихи по-арабски и говорить, что, если бы он был моим парнем, то никогда бы меня не отпустил одну. В общем, ничего пошлого там не было, как это может показаться, потому что романтика пустыни и приятная внешность парней все смягчали. Однако было грустно осознавать, что у них большой опыт в «общении» с туристками, и что все их гостеприимство на самом деле было не более чем попыткой затащить нас в койку. Мне было обидно, что я не смогла раскусить их раньше. Наверное, мне просто не хотелось верить в плохое.

Бекка и я решили, что лучше всего будет принять сидячее положение, чтобы избежать каких-либо неуместных действий со стороны бедуинов, поэтому у нас случился какой-то неловкий разговор - все парни лежали и любовались звездами, а мы, девушки, сидели настороже. Примерно в час ночи мы сказали, что нам пора назад, и Аттала отвез нас в отель. Когда мы прощались, он пригласил нас на церемонию помолвки его брата, которая должна была состояться на следующий день. Он также предложил нам заночевать вместе с ними в деревне, и мы сказали, что подумаем. Мне было жаль, что для того, чтобы попасть на интересный праздник, нам надо было обязательно заночевать в деревне, потому что, если бы мы согласились, нас бы могли неправильно понять.

Еще полчаса мы прыгали вокруг отеля в приступе возмущения и легкой истерики, извиняясь перед Эмлином за то, что ему пришлось присутствовать при церемонии неудавшегося совращения, при этом замерзая от холода. Мы пытались уверить друг друга в том, что поступили правильно, отказавшись провести ночь на скале в пустыне с бедуинами из Петры. Пусть бы даже между нами ничего и не было, это было бы то еще приключение.